хозяину. 7. Надельная земля не могла отчуждаться лицу иного сословия, её нельзя было продать за долги, ограничивалась возможность скупки наделов установлением правила, что в одном уезде их может быть продано не более шести. "Правительство желает видеть крестьянина богатым, достаточным, а где достаток - там и просвещение, там и настоящая свобода. Дня этого надо дать возможность способному трудолюбивому крестьянину, соли земли русской, освободиться от нынешних тисков, избавить его от кабалы отживающего общинного строя, дать ему власть над землёй; (…) Землевладельцы не могут не желать иметь своими соседями людей спокойных и довольных вместо голодающих и погромщиков. Отсутствие у крестьян своей земли и подрывает их уважение ко всякой чужой собственности", - говорил Столыпин, обращаясь к Думе, но её правый и левый фланги оставались глухи к его словам…
Введение частной собственности на землю выбивало из рук революционеров их главное оружие - "землю - крестьянам!" - и тем самым ликвидировало и саму возможность революции, ибо крестьянин-собственник никогда бы не поддержал её. Это очень хорошо понимал В.И. Ленин, который писал из своего "прекрасного-далёка": "Что, если столыпинская политика продержится действительно долго… Тогда добросовестные марксисты прямо и открыто выкинут вовсе всякую "аграрную программу…", ибо после "решения" аграрного вопроса в столыпинском духе никакой иной революции, способной изменить серьёзно экономические условия жизни крестьянских масс, быть не может…"
Этому закону противилась по тем же причинам и часть Думы. Выступая перед депутатами и обличая противников реформы, Столыпин произнёс свою самую знаменитую фразу, которая ещё пуще озлобила всех его многочисленных врагов: "Противники государственности хотят освободиться от исторического прошлого России. Нам предлагают среди других сильных и крепких народов превратить Россию в развалины - чтобы на этих развалинах строить неведомое нам отечество. ИМ НУЖНЫ - ВЕЛИКИЕ ПОТРЯСЕНИЯ, НАМ НУЖНА - ВЕЛИКАЯ РОССИЯ!"
Между тем, реформа набирала обороты и приносила первые плоды. К началу Первой Мировой Войны 80% крестьян покинуло общину. Уже в первые годы реформ в России начался невиданный подъём сельского хозяйства. Лишь одна цифра: в 1909-м году Россия только через европейские границы вывезла свыше 314 миллионов пудов пшеницы, больше чем США и Аргентина вместе взятые (266 мил. пудов). Столыпинская аграрная реформа продолжалась вплоть до самой революции, и даже во время Гражданской Войны соратник Столыпина А.П. Кривошеин, находясь в правительстве П.Н. Врангеля, проводил её в Крыму.
Параллельно претворялась в жизнь и ещё одна важнейшая для России идея - переселение крестьян за Урал - в Сибирь, Киргизский край, Семиречье. Процесс этот был вызван чрезмерной концентрацией населения в центральных областях страны, вызывавшей нехватку земли, и запустение колоссальных пространств плодородных земель Сибири. Осуществление этого плана раз и навсегда должно было положить конец оскудению русской деревни и впредь обеспечить всех крестьян достаточным количеством земли. Поток переселенцев получил многие льготы: казённую отвозку смотроков, государственную информацию, предварительное устроение участков, помощь на переезд семьями, с домашним скарбом и живой скотиной (под эти нужды выделены были специальные вагоны: позже большевики станут перевозить в них заключённых и издевательски именовать "столыпинскими", вбивая в наше сознание очередной лживый миф), кредиты на постройку домов, покупку машин… Под переселение были отданы и кабинетские (собственные царские) земли Алтая. Землю переселенцы получали даром и в собственность, а не в пользование, - по 50 десятин на семью. Для орошения степи были вырыты многочисленный каналы. К войне 1914-го года сюда переселились больше 4-х миллионов крестьян.
В августе-сентябре 1910-го года Столыпин со своим вернейшим единомышленником Кривошеиным объехали в телеге практически всю Сибирь, изучая становление новой здоровой и процветающей жизни в этих местах, радуясь
